Об авторе

Валерий Кошляков родился в 1962 году в Сальске.
Живописец, график, автор объектов и инсталляций. Живет и работает в Москве и Париже. В конце 80-х, отучившись в ростовском художественное училище, Валерий Кошляков работал художником в областном Театре музыкальной комедии. Там он создал серию работ под названием «Украшение красивого», которая принесла Кошлякову известность в художественных кругах и впоследствии дала название выставке в Третьяковской галерее (2012−2013), исследовавшей природу китчевой красоты в искусстве ХХ века. В 1991 году вместе с прогрессивными ростовскими художниками из товарищества «Искусство или смерть»; стал одним из основателей легендарной «Галереи в Трехпрудном».
Кошляков стал известен как художник, работающий в необычной технологии — живопись на многослойном бывшем в употреблении гофрокартоне. Оборванные куски, обнажающие структуру материала и зачастую скрывающие части изображения; краска, ложащаяся на выступающие ребра картона — все это создает эффект трех измерений, выхода за пределы живописной поверхности.

Сам художник сравнивает свои работы с «фресками, потерявшими со временем цвет или произведением ремонтников, которые пришли, и что-то закрасили, а потом еще пришел кто-то и отмыл это».Сегодня Валерий Кошляков — один из самых известных и востребованных русских художников в России и на Западе. Его произведения выставлялись в лучших музеях Европы и Америки — в парижском Лувре, Государственном Русском музее, Третьяковской галерее, Музее Гуггенхайм в Нью-Йорке и Бильбао, Музее современного искусства Рима, Центре Помпиду, Кеннеди Арт центре в Вашингтоне. Работы художника находятся в собраниях Государственной Третьяковской галереи (Москва), Московского музея современного искусства (Москва), Музее современного искусства (Авиньон, Франция) и других.Создал монументальные живописные произведения для Русской Гостиной в Кеннеди Центре в Вашингтоне, США. Участник трех Венецианских биеннале, постоянный участник международных аукционных торгов.

«Мои пространственные объекты — иконосы — начались с плоскости, потом доросли до объема и далее — до пространства. Они как наследники, освободившиеся от своих предков, от прошлой культуры. Это образы божественных ценностей, пространственные иконические воспоминания, поиск пространства для существования, места сугубо персонального, монолог, забор, келья, личный храм. … Эти формы несут в себе так же следы влияния русской самодельщины: шалашей, собачьей конуры, туалета, кабинок, скворечников, часовен, мусорок и т. д. Такая дилетантская архитектура создает агрессивную, реальную и свободную по своей форме среду. Из этого (то есть из иконописи и традиционного строительства) рождались кубизм и русский конструктивизм, самые лучшие школы, экспериментирующие с формой» (из разговора Валерия Кошлякова с Данило Эккером).

«Кошляков обратился к архитектуре, придумав новое слово для своих объектов: „иконос“ — для обозначения формы, родственной иконной, связанной с палатной архитектурой и, по словам самого художника, восходящей к постройкам, сооруженным его отцом на даче. Иконосы Кошлякова с формальной точки зрения действительно близки логике построения архитектурных форм на иконе с их внеордерной, неклассической и нефункциональной природой. В них также хорошо просматривается и архитектурная графика русских конструктивистов, а по безумию спонтанно разросшейся формы в пространстве они напоминают мерцбау Швиттерса, постепенно заполняющие интерьер». Цитата из статьи «Роман с прсотранством», Егор Ершов для Arterritory.com.